Алан даже не думал, что рухнувшие балки могут лечь так причудливо. Нипочём не отодвинешь одну, пока не снимешь с неё другую, а другую блокирует третья. Пришлось вооружиться терпением. Действуя подобранной доской как рычагом, выгребая ладонями груды битого кирпича, Алан прислушивался к тому, что происходит на улице – и в подвале. Понимать обстановку на Чансери-лейн необходимо было ради собственной безопасности, а за происходящим внизу он старался следить, потому что беспокоился за Кевина. Убеждал себя, что ничего страшного не случится, но не беспокоиться не мог.
У помощника, похоже, всё было в порядке; однако Форнайт почувствовал облегчение только тогда, когда отодвинул обгоревший пласт пола, закрывший люк. За мгновение до того, как Кевин поднялся наверх, Алан вернул себе настоящий облик. Не то чтобы ирландец испугался бы незнакомого лица – наверняка сообразил бы, что кроме начальника здесь быть некому! но на всякий случай.
– Ваш костюм, сэр, – сказал Кевин.
– Спасибо, – ответил Алан, принимая одежду. Внимательно посмотрел на помощника, пытаясь понять, сколько сил он потерял из-за проклятого подвала и проклятой «ауры жертвоприношения». – Там, сзади, лежит полицейский, я его оглушил. Если хочешь, выпей у него крови, только не больше стакана. Потом приведём полицейского в чувство: новый труп на этом же месте оставлять не стоит. А рану у него на шее, если что, я уберу – у меня в портфеле эликсир есть как раз для таких целей. Кстати, ты ведь кольцо и пепел в портфель положил?
За разговором Форнайт начал одеваться.
