Жаркий июльский день, наконец, закончился, невыносимая духота отступила, солнце только-только опустилось за горизонт, а в особняке лорда Мортимера начинается светский раут.
Огромный дом на набережной Темзы ярко освещен и встречает гостей, тех избранных, коим посчастливилось получить приглашение на это мероприятие. К парадному входу одна за другой подъезжают кареты. Из них выходят кавалеры и дамы, изысканно одетые в дорогие наряды. Пусть прием и не имеет особого повода, но это же дом Мортимеров, а это повод надеть лучшее платье и фамильные бриллианты.

Хозяин дома, лорд Уолтер Мортимер с супругой Джорджиной, приветливо встречают гостей в парадной зале. Парадная люстра муранского стекла горит всеми огнями, струнный квартет исполняет легкую музыку.
Хозяева приветливо кивают и обмениваются с гостями любезностями. Здесь цвет аристократии Лондона, главы нескольких крупных торговых домов, с супругами и отпрысками… Нет, никаких детей, лишь те, кто достиг восемнадцатилетнего возраста, удостоились приглашения на этот вечер. Ну и кое-кто из рыбки помельче, несколько атташе, разных посольств. Оперная дива, из России, говорят, она должна сегодня петь для гостей, а также несколько загадочных личностей, которые не знакомы основному обществу.
Хозяйка очаровательна, в платье цвета слоновой кости и жемчужной диадеме, она истинная королева этого собрания. И только самый внимательный взгляд мог бы заметить, что она, вроде бы, чем-то обеспокоена.

Весь цвет общества! Приемы в доме лорда Мортимера иными и не бывают. Где же еще можно с таким же пафосом блеснуть знатностью рода и богатством костюма? Даже если кроме титула за душой нет ничего, а под роскошными  брюками скрываются дырявые подштанники.

И, тем не менее, дворяне смотрят свысока. На всех, кто не обладает титулом. Презрение сквозит в их взорах – скрытое, но чаще явное – при взгляде на глав торговых домов, финансистов, банкиров и прочих выскочек.  Британцы как никто гордятся «голубой кровью». Хотя уже не первый век эту страну приводят к процветанию не замшелые аристократы, а джентри и буржуазия – те, кто умеет делать деньги. Но какая разница, если главное – помериться друг перед другом  родословными древами?

Эти напыщенные глупцы, конечно, никогда не найдут общего языка с теми, кто на самом деле правит Лондоном – кто вкладывает капиталы в верные дела и заставляет деньги крутиться.
Даниэль, конечно, не мог ожидать никакой приветливости со стороны этих людей. Даже не глава компании, а всего лишь финансист. Пфе.

Конечно, всем ведомо, что компания процветает, снабжая углем едва ли не половину Англии. И конечно, всем ведомо, что Даниэль Сантес чрезвычайно богат. Но это, скорее повод для ненависти, чем для приязни… Не так ли?..

С Даниэлем никто не стремится раскланиваться. На него смотрят косо, а чаще – и вовсе игнорируют. Зависть вкупе с ненавистью и презрением – умопомрачительный коктейль.  Но оно и к лучшему. Поприветствовав хозяина и хозяйку, и чуть помаячив перед гостями, можно удалиться, исчезнуть из общего зала. И этого никто не заметит. Исчез – и отлично.
Именно на это и рассчитывал Сантес. Он надеялся  поговорить с Джорджиной без лишних свидетелей.

Конечно, Джорджина приметила среди гостей Даниэля Сантеса. Принц прислал своего представителя не просто так.

Мероприятие планировалось исключительно светское, и почти никто из присутствующих не подозревал о существовании ведьм или вампиров. Но дело, ради которого здесь появился Сантес, было безотлагательным.
Надо переговорить с представителем главы вампиров. С другой стороны, неучтиво оставить вниманием высокородных гостей и сразу же завести беседу с безродным выскочкой, коим Сантес является для всех присутствующих. Этикет такого просто не позволял. Оставалось лишь надеяться, что Даниэль найдет, чем развлечься, до момента, когда гости немного освоятся и перестанут искать хозяев глазами.
Вот уже встречены самые неторопливые из гостей. Общение, после предложенного шампанского, стало чуть более оживленным.

– Дамы и господа, – улыбнулась леди Мортимер, – прошу, наслаждайтесь вечером.

… И она кивнула лакеям, давая понять, что вино и закуски следует подавать незамедлительно.

Сантес немного погулял по особняку и скрылся в библиотеке. Удобное место, чтобы спрятаться от чужих взглядов. Просто удивительно, до какой степени все эти аристократы терпеть не могут чтение. Библиотека есть в каждом богатом доме. Она ухожена. Книги в ней расставлены самым что ни на есть эстетическим образом. По цветам и размерам. И не вынимаются с полок годами. Зачем бы?..
Библиотека в доме Мортимеров была совсем иного сорта. Оно и понятно… Книги стоят по цветам и размерам, но многие корешки обтрепались. Многие обложки потерты. И пара приставных лесенок, прислоненных к стенам, говорят нам о том, что книги привыкли доставать с верхних полок. Уж наверняка не затем, чтобы полюбоваться золотым тиснением на обложке.

Даниэль взял с полки книгу наугад. Гадать на текстах – глупое занятие, хотя людям оно, кажется, нравится. Но на самом деле – и впрямь глупое. И бессмысленное... Если только ты не в доме ведьмы…

«…Она в венке девическом лежит.
На гроб легли невинные цветы,
И он святой покроется землею
При похоронных звуках меди.»

Легкий шорох со стороны двери заставил Даниэля обернуться. Неизвестно, как верховная ведьма нашла Сантеса в своем большом доме. Использовала способности? Или просто догадывалась, где искать?..
Даниэль захлопнул книгу и вернул ее на полку.

– Джорджина, – сказал он без долгих предисловий, – сожалею, что приходится решать столь печальный вопрос во время веселого приема. Но время не ждет. Где тело девушки?..

...Когда гости почувствовали себя свободнее, и общение, подогретое прекрасным шампанским, уже не требовало обязательного участия хозяйки, Джорджина выскользнула из зала, под предлогом дачи указаний прислуге.

Конечно, она заметила исчезновение Даниэля и сейчас думала, где искать вампира. Интуиция подсказала ей начать поиски с библиотеки. Если хочешь уединения, а мистер Сантес явно не жаждал общения, библиотека подходит, как нельзя лучше.

– Добрый вечер, Даниэль, сожалею, что заставила ждать, статус хозяйки обязывает. Конечно, ты по поводу Элис? Подожди минутку.
Джорджина запустила свою маленькую белую руку в небольшой карман в складках платья и достала небольшую фарфоровую шкатулочку с синим узором. Подойдя к двери, она приоткрыла ее и сняла крышку со шкатулки, потом с силой подула внутрь нее. Тонкая легкая взвесь, наполнявшая изящную безделушку, поднялась в воздух. Под ее дуновением вокруг отчетливо запахло имбирем и серой. Леди Мортимер же неслышно прошептала что-то и прикрыла дверь.

– Эта маленькая предосторожность позволит мне уделить вам время. Гости примерно полчаса не хватятся меня, будут думать, что я где-то среди них. Теперь вернемся к девушке.
Тон верховной ведьмы из теплого, светского, стал более холодным и официальным.
– Она здесь, в подвале. Ее принесли недавно, я не успела переправить тело в особняк Ковена и была поставлена в неудобное положение.

Негодование в голосе продолжило нарастать.
– Я потеряла ведьму седьмой ступени. И Годвина, который покинул Ковен вследствие утраты пары. А это долгое обучение и много-много работы. И все это – благодаря кому-то из вас.
Было видно, что Джорждина разошлась не на шутку и еле сдерживает ярость.

– На ее шее следы укуса. Надеюсь, Принц прислал вас объяснить мне происходящее, и если объяснение меня не устроит, в городе многое переменится.

Джорджина перешла на «вы», хотя в обычае их с Сантесом было говорить друг другу «ты». Но ни о какой дружбе или хотя бы приязни не могло быть и речи сейчас, пока все не разъяснится. И это подчеркнуто официальное обращение выдавало решительный настрой верховной ведьмы, не хуже чем ее холодный тон.
Джорджина в упор смотрела на Даниеэля в ожидании ответа.

Обстоятельства дела Даниэль знал в общих чертах. Элис нашли сегодняшним днем – когда прием в доме Мортимеров был уже назначен, и не представлялось никакой возможности его отменить. Тело обнаружил лодочник: труп прибило к камням набережной; словно в насмешку над Джорджиной – неподалеку от особняка Мортимеров. И лишь благодаря проворству и колдовскому искусству верховной ведьмы, никто не узнал лишнего. А кто узнал – тот благополучно забыл.

И, разумеется, после этого приглашение на прием, отправленное в резиденцию Принца, мгновенно перестало быть данью вежливости и оказалось настоятельной просьбой явиться. Очень настоятельной просьбой.
После всего, Даниэль не мог винить ведьму за ее гнев и ее резкость. Впрочем, оправдываться сейчас он тоже не собирался. Он собирался заняться делом.

– Покажи мне тело, Джорджина.

…Какой идиот мог это сделать? – думал Даниэль, спускаясь вслед за ведьмой по узкой лестнице. – Напасть на ведьму Ковена! Да еще и не спрятать толком тело – утопить так небрежно, что оно всплыло.  Кто-то из молодняка? Но очень сомнительно, чтобы молодой вампир сумел управиться с ведьмой седьмой ступени. А у тех, кто постарше, в голове появляются мозги…

Да нет, это не может быть местный. Лондонские  вампиры отлично осведомлены о приказе Принца – не трогать ведьм Ковена. И о последствиях нарушения приказа... Нет, это кто-то пришлый. Достаточно взрослый, чтобы ведьма оказалась ему по зубам. И достаточно наглый, чтобы обойтись с телом вот так… Либо ему просто было все равно.

Тело лежало на полу в одной из дальних комнат, накрытое отрезом темной ткани. Даниэле присел на корточки и сдвинул ткань с лица.

…Она была красивой, эта Элис. Когда-то. Идеальный овал лица, тонкие правильные черты, длинные волосы цвета платины. Судя по всему, труп пару дней пролежал под водой, так что красота несколько… увяла. И все же Даниэль мог представить, какой эта женщина была при жизни.

На шее слева темнели два небольших круглых отверстия. Сантес взглянул на них – и нахмурился. А потом – резко и решительно сдернул ткань, внимательно оглядывая и изучая каждый сантиметр тела. Перевернул его лицом вниз и осмотрел со спины, чувствуя на себе возмущенный и недоуменный взгляд Дорджины. Но пока что ведьма молчала, не мешая ему.

Ни ран, ни других сколько-нибудь серьезных повреждений. Ничего и нигде – не считая двух маленьких отверстий на шее. Но тело казалось… истощенным. Словно из него высосали не просто кровь, но и саму жизнь. Даниэль наклонился ближе – и от мертвой женщины на него вдруг пахнуло холодом и страхом… Нет, не страхом – паническим ужасом. Таким сильным, что Даниэль невольно отшатнулся.

Он уже видел такое. Один раз. Около ста лет тому назад. И с тех пор надеялся, что больше никогда не увидит снова.

– Джорджина, – сказал Даниэль, поднимая взгляд, – это сделал не вампир.

Судя по звукам сверху, прием шел полным ходом. Некоторые гости, особенно молодые и охочие до развлечений, уже  приступили к танцам. Музыканты играли что-то задорное, что совершенно не соответствовало нынешнему настроению хозяйки.

Сообщение Даниэля произвело впечатление на ведьму. С одной стороны, это возможно попытка прикрыть кого-то из своих, с другой, это действительно странно. Отношения с вампирами были ее маленькой гордостью, и вовсе не хотелось думать, что она просчиталась в чем-то, и теперь вновь придется переставлять фигуры на своей игровой доске – если можно так выразиться. Однако кто же это может быть? Да и из чего Даниэль сделал свой вывод, следы на шее вот они, перед ее глазами.

Пока не сбавляя напряженности в голосе, она все же спросила:
– Объясните, что вы имеете в виду? Я вижу лишь обескровленное тело сильной ведьмы, и понимаю, что рядовой вампир с ней бы не справился.

Даниэль склонился над телом, провел пальцами по отверстиям на шее.

– Ты можешь мне не верить, но взгляни сама. Отверстия чистые, а обычно в них запекается кровь. Да, аргумент слабоват: кровь могло вымыть водой. Но смотрим дальше. После укуса вокруг отверстий всегда остаются небольшие синяки. Здесь их нет, а это означает, что дырки проделали уже в мертвом теле. Чем и как – я не знаю. Может, и вампирскими клыками. Но если так – тот вампир прокусил шею уже мертвой женщины.
Сантес помолчал.

– Ну, и если поразмыслить о случившемся… Все вампиры Лондона знают, что ведьм Ковена трогать нельзя. Все знают, чем это грозит. И если уж кто-то решил, тем не менее, напасть, он бы приложил все усилия для того, чтобы жертву никогда не нашли. Тем более, взрослый, умный вампир – а другой с ведьмой не справился бы. Между тем, тело всплыло – да еще в таком месте, где его легко обнаружить. Я нахожу это странным.

– Наконец, есть еще кое-что. Однажды, около ста лет назад, я уже видел подобное. И тогда вампиры были ни при чем… – Даниэль снова сделал паузу, собираясь с мыслями. Он вспоминал…

***

…Октябрь 1789 года в Валахии выдался холодным и ненастным.  Через день шли дожди, превращая низины и овраги в настоящие озера, а дороги – и без того разбитые – в сплошное глиняное месиво.  В деревнях полным ходом шла молотьба, над  трубами овинов поднимались дымки – там сушили снопы. Крестьяне сетовали на дождь и сырость, мешающую заготовке дров.

А в замке Луки Богуша царило веселье.  Днями, если не было проливного дождя, выезжали на псовую охоту, которую Богуш обожал страстно. А по вечерам начинались пиры, которые затягивались далеко за полночь. Три исполинских камина грели огромный пиршественный зал – высокий, сводчатый, озаряемый светом гигантских свечных люстр.  Столы ломились от яств и напитков.  Рекой лились вино и пиво.  Гости плясали под звуки чимпоев и цимбал – странная, непривычная для слуха музыка.

В Лондоне в тот год осень выдалась тихой и бедной на события. Оставалось лишь валяться в постели – дремать, читать или развлекаться с очередной красоткой. Хорошо, но однообразие быстро надоедает. Даниэль неимоверно скучал. И, наконец, упросил Принца отпустить ненадолго из Лондона – навестить старого приятеля.
Богуша он знал еще по временам гуситов. С тех пор Лука перебрался из Чехии в Валахию, где недурно устроился. Они не виделись пару столетий, но Богуш принял Даниэля с распростертыми объятиями – и немедленно закатил грандиозный праздник.

Буйные пирушки нравились Даниэлю. Охота – тоже. Они носились галопом по лугам и дубравам, стараясь, однако, не портить крестьянских полей и не топтать лошадьми озимые всходы. Крестьян своих Богуш не обижал – и другим не давал в обиду. Именно после того, как он «воцарился» в замке, куда-то пропали все вампиры, бывшие до того настоящей напастью и, порой, вырезавшие целые деревни.  Сам Лука и его приближенные  деревенских тоже, разумеется, не трогали. Напиться крови ездили в недалекий Тырговиште – большой и густонаселенный город.

Крестьяне на господина своего чуть ли не молились, и если что случалось – бежали в замок, зная, что Богуш не останется равнодушным к их бедам.
Так вышло и в этот раз… На следующий день после Самайна, который местные называли Ночью Духов, Даниэль услышал, что в замковом дворе происходит какая-то возня, и раздаются взволнованные крики. Среди которых явственно различил слово «вампир». Даниэль выглянул в окно. Лука Богуш стоял посреди двора, в окружении толпы деревенских – обеспокоенных и перепуганных. Лицо его было хмурым. Тут же стояла телега с впряженной в нее лохматой крестьянской лошаденкой. А на телеге лежало что-то, накрытое дерюгой, и напоминающее очертаниями человеческое тело.
Богуш, переговорив с крестьянами, позвал слуг и, махнув рукой в сторону телеги, произнес:
– Несите в дом.

Даниэль спустился в нижний зал и здесь дождался, когда Богуш, отправив крестьян с их телегой и лошадью восвояси, вернется в замок.
– Что случилось?
Лука все еще выглядел хмурым.
– Упырь пришлый объявился. Зажрал девчонку. Деревенские сегодня в лесу ее нашли. Да и девчонка-то, деревенские говорят, не местная сама, чужая  – откуда только взялась? А все одно: не дело это. Разыскать надо поганца и отвернуть башку. Вот и весь сказ.
Зная стремление Богуша защищать свою территорию от конкурентов, Даниэль не удивился. К тому же охота на пришлого вампира обещала быть интересной. Он тут же вызвался помочь.
– Ладно, – сказал Лука. – Глянем на девку.
Даниэль понимал, что означает это «глянем». Богуш обладал особым даром – коснувшись мертвого тела, увидеть, как жертва умерла. И показать эту картину другому вампиру...

Лука откинул дерюгу. Совсем юная девушка, явно не крестьянка. Полностью обнаженная. Ее тело было… белым. Нет, не просто бледная кожа. Тело было белым, как снег или фарфор. Словно перед ними лежала статуя. Никаких ран. Ни одной царапины. Лишь два маленьких темных углубления на шее… А Лука Богуш нахмурился еще сильнее. Нет, не просто нахмурился – помрачнел как туча. Резко схватив Даниэля за запястье, другую руку он положил девушке на грудь – и Даниэль провалился в темноту.

Темнота, однако, длилась недолго. Перед глазами прояснилось, и он увидел – как наяву. Ночной лес. Поляна, озаренная светом круга костров. И женщина – та самая. Только пока жива и не такая бледная. Девушку удерживали двое людей в темных плащах и капюшонах, надвинутых на глаза – так, что видны были только нижние части лиц. Еще двое сдирали с девушки одежду – добротную и довольно богатую. Одежда зажиточной горожанки, никак не менее. Еще один человек стоял поодаль, ожидая. Он зашевелился лишь когда его товарищи, раздев жертву догола, швырнули ее на землю.  Было в нем что-то… отличающее от прочих, но Даниэль не мог понять, что именно… Человек подошел. Постоял над женщиной, скорчившейся на земле. А потом, взяв за волосы, поднял – с небрежной легкостью, словно девушка вообще ничего не весила. Развернул лицом к себе и что-то проговорил. Даниэль видел, как шевелятся губы, но слов не было слышно – дар Богуша позволял только видеть…
Человек замолчал – и впился в губы женщины долгим поцелуем. И Даниэль вдруг ощутил нестерпимый леденящий холод и запах могильного тлена. И страх. А человек отпустил жертву  – оттолкнул он себя, снова швырнув на землю.  Побелевшее тело изогнулось. Женщина забилась в судорогах, кровь фонтаном хлынула у нее из горла. Лилась и лилась бесконечным потоком. А человек отошел, словно боясь запачкаться. Сделал шаг назад, оказавшись напротив одного из костров. И Даниэль внезапно понял, что с ним не так. Фигура была… отчасти прозрачной. Едва заметно, но все же… Огонь костра скупо и тускло просвечивал сквозь нее. 

– Что это?! – выдохнул Даниэль.
А в следующий миг женщина, бившаяся на земле, затихла. Мертва. И картинка пропала. Даниэле снова увидел стены комнаты замка, смятую дерюгу, труп на полу… Богуш выпустил его запястье.
– Что это было? – прошептал Даниэль.
Лука покачал головой.
– Я слыхал, – проговорил он, – в Тырговиште есть люди, которые поклоняются дьяволу. Называют себя Детьми Баала. Я думал – ерунда, безобидные забавы.  Смертные любят такие игрища. Но это…
– Так это они? – спросил Даниэль. – Или нет? Или что?..
Лука Богуш мрачно посмотрел на него.
– Кабы знать

***

…Эту историю, опустив излишние подробности, Сантес пересказал Джорджине. Он понимал, что всего сказанного может оказаться мало, чтобы убедить верховную ведьму. Но Джорджина мудра. И Даниэлю хотелось верить, что она примет его аргументы.

Джорджина выслушала вампира, не перебивая. Сейчас она и сама обратила внимание, что ранки от укуса не такие, как должны бы быть. Но то, что рассказывал Даниэль... Это же новая сила. Еще одна фигура на игровой доске, под названием Лондон.

Как наяву ей представилась картина нарисованная советником Принца. Ночной лес, испуганная обнаженная девушка, воображение придало ей сходство с погибшей Элис, ее испуг и смерть.
Ни с чем таким она прежде не сталкивалась. Возможно, есть какие-то упоминания в ведьмовских архивах. Правда, трудно на них рассчитывать. Не любят ведьмы писать. Все больше из уст в уста передают.
– Я склонна верить... тебе. – Джорджина сменила тон, и дала понять, что хоть ярость ее не прошла, направлена она уже не на сородичей Даниэля. – Но что же было дальше? Удалось ли вам найти убийцу или хотя бы выяснить, что это такое?

– К сожалению, узнать удалось немного. Мы пытались разыскать в Тырговиште этих Детей Баала, но тщетно. А мне вскорости надо было уезжать: Принц отпустил меня из Лондона лишь ненадолго. Но Богуш сказал, что это так не оставит, и обещал написать, если что-нибудь выяснит.

– Через некоторое время, – продолжал Сантес, – Лука действительно прислал письмо. Он писал, что пока не нашел убийц, зато выяснил кое-что о женщине, погибшей в лесу. Она была горожанкой из Тырговиште… и ведьмой. После того, как Богуш начал копаться в этом деле, выяснилось, что в окрестностях Тырговиште находили и другие похожие тела. Женщин и мужчин. Та же белая кожа, так же обескровлены, тот же след от укуса… Якобы укуса.

Даниэль снова взглянул на Элис. На маленькие отверстия, темнеющие на ее шее. Так похожие на след от вампирских клыков. Если не вглядываться – не отличишь…

– Не знаю, как они это делали, но понимаю, зачем. Чтобы свалить все на вампиров. Их в Валахии жило больше, чем где бы то ни было – еще со времен знаменитого Цепеша. Представить убитого как жертву вампира было легко. Только вот когда Богуш начал копать, оказалось: все погибшие были не просто людьми. Все обладали теми или иными магическими способностями…

Сантес снова склонился над Элис. Лицо к лицу – так близко, словно намеревался ее поцеловать. И снова то же ощущение: леденящий холод и дикий иррациональный страх… Даниэль стиснул зубы, пытаясь совладать с ним, но не сумел. Панический ужас накрывал с головой, туманя рассудок и не позволяя поверить, что бояться здесь нечего. Все его существо словно кричало: «Опасность! Смерть! Прячься! Беги!»… Сантес поспешно отодвинулся. Отпустило. Он поймал вопросительный взгляд Джорджины и сказал:

– От нее веет страхом. Не знаю, почувствуешь ли ты это, если наклонишься ближе. Но я чувствую. Может, здесь какой-то магический след, который даст нам ключ к разгадке? Богуш писал о том же, но он не умел колдовать. И у него не было достаточно могущественного мага, которого он мог бы попросить о содействии.

– И еще, – продолжал Даниэль. – Богуш писал, что с тех пор, как он занялся тем делом, странные убийства прекратились. Похоже, Дети Баала сбежали из Тырговиште, узнав, что их разыскивают вампиры. Куда они делись – так и не удалось узнать. Но, Джорджина, если теперь они здесь, то вы все в опасности…

Джорджина внимательно слушала Даниэля, и ей очень не нравилось услышанное.

Получается, это первая жертва, и теперь, в опасности все ведьмы. Скверно, очень скверно. Что ж, попробуем почувствовать что-нибудь. Ведьма наклонилась над бывшей товаркой, словно прислушиваясь. На самом деле, она пыталась прощупать Даром мертвое уже тело. Не всегда, но изредка, можно было почувствовать отголосок эмоций испытанных покойником перед смертью, если они были особенно сильны, или уловить след магии.
Джорджина протянула руку к лицу той, что при жизни звалась Элис и, не касаясь его, попыталась уловить нечто незримое, но такое же материальное, для нее, как и любой предмет или существо в этой комнате.

Сперва она ощутила пронизывающий холод, а затем что-то словно ударило ее наотмашь. Боль пронзила на мгновение все существо ведьмы, и она резко отпрянула от безжизненной женщины. На миг в глазах потемнело, но стоило отступить назад, отозвать свой Дар, как все прошло.
– Это... – начала она и голос ее сорвался. – Я не сталкивалась раньше не с чем подобным!
Джорджине удалось совладать с собой.
– Что бы это ни было, оно настроено так агрессивно, что даже след пребывания этого существа несет с собой опасность.

Даниэль кивнул.
Слава всем богам, сколько бы их ни было, ведьма поверила ему. 

– Мы должны найти их, Джорджина, – сказал он. – Мы должны понять, что они такое…  Но нужно быть острожными – мы не знаем их силу.
Даниэль снова посмотрел на тело мертвой женщины. Страх уже прошел, но он понимал, что магия, вызывающая его, по-прежнему здесь…
– Нужно с чего-то начать, – продолжал Даниэль. – Твоя магия позволяет что-нибудь разузнать? Как она умерла? Или, хотя бы, где она умерла?  Ты можешь провести ритуал или что-то подобное? Раньше, чем след остынет?..
Даниэле не знал – и не мог знать – всех возможностей, подвластных ведьмам. Но теперь, когда это случилось вновь, оставалось надеяться только на чародейство.
– Ты можешь что-нибудь сделать, Джорджина? – спросил он. – Хоть что-нибудь?..

Джорджина уже совсем пришла в себя и перебирала в голове подвластные ей возможности. Глава Ковена может многое, но она не всемогуща.

Что там говорит Даниэль? Узнать, где умерла Элис? Конечно, тело в реку, скорее всего, сбросили. Но время дорого, надо действовать сейчас же! Однако, наверху прием, гости…

– Да, я могу узнать, где умерла Элис, однако, здесь нет всех ингредиентов. Нужно перебираться в резиденцию Ковена. И не стоит забывать о людях наверху, они уже пару минут с недоумением осматриваются в поисках хозяйки.

Джорджина на секунду задумалась и приняла решение.
– Сделаем так: позади особняка есть выход для прислуги. Тебе придется взять тело, – леди Мортимер решительно накрыла Элис пледом с кушетки, – и вынести его. Там, в боковой улочке стоит карета, жди меня в ней. Я поднимусь наверх и сообщу мужу о плохом самочувствии, после чего накину что-то более подходящее, чем бальное платье, и присоединюсь к тебе. Вот возьми.

Она сунула руку в кошель и вытащила что-то, напоминающее цукат из апельсина.
– Съешь, и три минуты никому не будет интересно, кто ты, и почему у тебя в руках тело, замотанное в плед.
Она протянула желтый кусочек вампиру.

…Даниэль положил обернутое пледом тело на пол кареты и опустился на сидение.

Ему не нравилось  то, что происходит. Совсем не нравилось.

Узнать, где умерла женщина – это не так уж много. Но и не так мало. Возможно, в месте, впитавшем в себя следы ритуальной магии, ведьмы смогут понять больше. Беспокоило другое: если дьяволопоклонники теперь обосновались тут, в Лондоне, поиски нужного места могут привести прямо к их логову. И что тогда делать, позвольте спросить?

Даниэль представления не имел об их умениях и возможностях, в том числе и магических. В первую очередь магических. Нетрудно справиться с простым человеком, но если он колдун, дело может принять совсем другой оборот. А более всего Даниэля беспокоил призрак. Ну, или та полупрозрачная сущность, кем или чем бы она ни была. Как драться с тем, кто не материален?..

И еще: Даниэля не покидала мысль, что тело утопили столь небрежно отнюдь не случайно. Кто-то хотел, чтобы оно всплыло. В центре города, посреди Темзы, со следами от «укуса вампира» на шее. Если в Валахии сотню лет назад вампиры были обычным явлением, то сейчас, в Лондоне, они отнюдь не афишировали себя. Но, кажется, кому-то, – упорно думал Даниэль, – очень хочется изменить ситуацию. Разгласить существование вампиров, создать иллюзию, что упыри творят беспредел.

Возможно, он слишком торопится с выводами. Одно-единственное тело, всплывшее, возможно, и правда случайно, – еще не показатель. Но интуиция твердила иное. Если я прав, – подумал Даниэль, – в скором времени на улицах появятся новые трупы со следами клыков.

Надо будет написать Богушу. Узнать, как там у него дела. Может, за прошедшие годы ему удалось узнать больше о тех странных людях?..

…А сейчас – предупредить Джорджину, когда она наконец-то появится, что, возможно, им предстоит путешествие в опасное место.

Спустя двадцать пять минут (Джорджина очень торопилась, но сперва пришлось успокаивать супруга, что с ней все будет в порядке, нужны лишь тишина и покой, а потом разоблачаться из бального платья, что даже с помощью прислуги, не самая простая задача, а одеваться в неброское, темно-синее платье пришлось и вовсе, самостоятельно), ведьма вышла к карете.

Как и ожидала Джоджина, в особняке Ковена был лишь Александр, ведьмак четвертой ступени, хотя... – взгляд упал на тело Элис – скоро будет пятой. Он впустил Главу Ковена и ее спутника, и даже бровью не повел, хотя на руках у вампира явно было бездыханное тело. И не такое здесь видели.
Джорджина решительно направилась в свой кабинет, где было все необходимое для ритуала. Александру она велела не беспокоить их и никого не принимать, даже по самым срочным вопросам.

– Вот, Даниэль, клади ее сюда, – велела она, решительно сдернув ковер, устилавший пол в кабинете. Под ковром обнаружилась начерченная чем-то неразборчиво бурым магическая фигура. Ведьма ни на минуту не сомневалась, что вампир распознает в бурой субстанции кровь. Человеческую.

Сантес положил тело женщины на пол, поверх начерченной кровью фигуры, и убрал плед.
Теперь дело было за Джорджиной. Но сперва стоило, все же, сказать ведьме то, что казалось ему важным.
– Джорджина, скажу пару слов, прежде чем ты начнешь. Те люди в лесу, о которых я тебе рассказывал… их магия совсем не похожа на вашу. Она и на магию-то не похожа, если уж честно. Я знаю о чернокнижниках – и даже был знаком с одним. В Праге. Очень давно. Так вот: то, что делали эти люди не похоже и на чернокнижие.  Оно не похоже на ритуал… Оно вообще не похоже ни на что, о чем я знаю. А знаю я довольно много – интересовался чародейскими учениями…

Даниэль понимал, что верховная ведьма сведуща в магии гораздо лучше, чем он. И, наверняка, всё, что он скажет, и так ей известно. Но перестраховаться никогда не вредно.
– И я видел призраков, – продолжал он. Трудно, прожив в Англии четыре сотни лет, не увидеть ни одного. – Но то существо не походило на призрак, хотя и было… не вполне материальным. Я не знаю, что это было, Джорджина… Но вот что я думаю…

Даниэль сделал паузу. Он понимал, что не стоит указывать верховной ведьме, как вести дела. И, возможно, сказанное ее оскорбит. Но Даниэль Сантес не был бы Даниэлем Сантесом, если бы не сказал то, что думает.

– Возможно, эта магия сильнее твоей. Возможно, они почуют ее и сумеют понять, что их ищут… И успеют сбежать или подготовиться к отпору. Они… очень странные. Это стоит учесть.

Даниэль не сказал ничего нового; ведьма и сама почувствовала, что не сталкивалась ни с чем подобным, когда пыталась с помощью магии прощупать обстоятельства смерти Элис. Она знала и о чернокнижниках и о призраках, но то, что ударило по ней самой, при попытке исследовать эту чужеродную силу, определенно дало понять: с подобным она прежде не сталкивалась за свою долгую, богатую на приключения жизнь. Однако ведьма была благодарна вампиру, за попытку предостеречь.

– Благодарю, Даниэль, но придется рискнуть. Ритуал, который я планирую провести сейчас, касается не тех, кто отнял жизнь, а места, где душа рассталась с телом. Такое обстоятельство всколыхнуло энергии, нарушило связи в тонком мире. Отследить мою теперешнюю волшбу можно лишь, если убийца специально оставил следящее заклятие, в расчете на то, что кто-то будет выяснять именно место убийства.

Джорджина предложила Сантесу занять кресло, а сама занялась приготовлениями.

Из шкафа она достала карту Лондона и разместила ее в фокусной точке фигуры, начерченной на полу. В строго определенных местах она расставила глиняные чаши с сухими ингредиентами и медные чаши с водой.
Когда приготовления были закончены, ведьма встала в вершине фигуры, как раз в головах у лежащего неподвижно тела, закрыла глаза и сосредоточилась, отключившись от этого мира и направляя свое сознание в тонкий мир.

Почувствовав, что все на своих местах, Джорджина начала.
Неуловимым движением она извлекла откуда-то маленький обсидиановый нож и быстрым движением полоснула себя по тыльной стороне ладони. Алая кровь тонкой струйкой побежала меж пальцев и прежде чем рана закрылась, несколько капель упали на фигуру, начерченную на полу.
Узор засветился. От точки, куда попала кровь ведьмы, свет стал расходиться по линиям, когда он достигал глиняных чаш,  содержимое вспыхивало и горело странноватым, зеленым огнем, когда свет касался медных сосудов, вода в них вскипала. Тело Элис словно бы вздрогнуло – или это был обман зрения, из-за дыма, наполнившего комнату?.. Наконец Сила добралась до противоположного края фигуры, точки, где лежала карта. Та начала тлеть по краям, с какой-то стороны сильнее, где-то совсем слабо. Это продолжалось до тех пор, пока от карты не остался маленький клочок, нетронутый огнем.

Джорджина выдохнула и опустила руки. Она чувствовала знакомое опустошение, как всегда, после заклятия, а так же удовлетворение, что все получилось, как надо, и еще тоску, что сейчас не чувствует восхитительного наполнения Силой.
Ведьма покинула свое место, подошла к тому, что осталось от карты, и подняла обгоревший клочок, протягивая его Даниэлю.
– Сохо, улочка близ рынка на Бервик-стрит.

…Сохо. Оживленный квартал, где жизнь не утихает ни днем, ни ночью. А это значит, что едва ли те люди провели ритуал и прикончили женщину прямо посреди улицы. Стало быть, какое-то помещение, дом… Это скверно, – подумал Даниэль. Возможно, они с Джорджиной действительно лезут в пасть ко льву.
Оставалось надеяться, что Дети Баала – или кто они? – все же не гадят там, где спят, и выбрали заброшенный дом. Таковые в Сохо, разумеется, имелись.

В прошлый раз людей было пятеро. Вернее, четверо и… существо. Четверых Даниэль уделал бы… если их снова четверо. И если это простые люди, не защищенные магией и не колдуны сами по себе. Да еще призрак… Впрочем, на сей раз рядом будет Джорджина, а с рассерженной верховной ведьмой шутки плохи.
И все же…

– Мы только глянем, – сказал Даниэль. – Осторожно и тихо. На рожон не полезем. И при первых же признаках опасности – сразу уходим… И мне надо, – прибавил он, подумав, – на всякий случай написать записку Принцу. Кто-нибудь из твоих людей сможет отнести ее, если мы не вернемся к утру?..

– Да, конечно, пиши записку, я оставлю Александру инструкции, он все сделает. Но мне нужно немного времени, восстановиться после ритуала. Как раз успею приготовить кое-что, прихватить с собой.

Джорджина предоставила Сантесу бумагу и письменный прибор, а сама удалилась на верхний этаж, нужно было прихватить кое-какие ингредиенты и несколько амулетов, которые могли поберечь Силу для заклинаний. Ведь даже возможности Верховной Ведьмы не позволяют долго колдовать без отдыха. Заклятье, для выяснения места, потребовало некоторых сил, оно не было энергоемким, но относилось к нестандартным. А вот атакующая магия, которая может потребоваться сейчас, всегда была довольно энергоемкой, а это значит, что подряд Джолэнда могла применить примерно шесть сильных боевых заклятий, после чего была бы вынуждена восстанавливаться двенадцать часов. Это если использовать чистую Силу, но есть еще амулеты и некоторые составы. Однако, ведьма третьей ступени, на чистой Силе, смогла бы, провести лишь одну атаку и выпала бы из строя не меньше чем на двое суток.

Закончив экипировку, маркиза вернулась в кабинет.

– Я готова, Даниэль, давай твое письмо.

Пока ведьма отсутствовала, Даниэль написал Винсенту небольшое послание, где вкратце объяснил ситуацию и указал, куда именно они с Джорджиной отправляются. Если уж лезешь в опасное место, всегда лучше, чтобы кто-нибудь знал, где тебя искать. И вдвойне хорошо, если это друг.
Закончив писать, он сложил записку «конвертиком» и, капнув воском со свечи, запечатал своим перстнем. Не то, чтобы Сантес не доверял подчиненным Джорджины, просто… Мало кто откажется сунуть нос в незапечатанное письмо. Не по злому умыслу, а исключительно любопытства ради. А, между тем, плодить панику в Ковене пока не следовало.

Даниэль протянул записку ведьме.
- Спасибо, Джорджина. Пусть Александр отнесет ее и передаст лично Принцу. Но только утром. Только если  мы не вернемся до рассвета. Иначе, – прибавил Даниэль, – я бы хотел получить записку назад. Нераспечатанной.

…В скором времени карета отъехала от особняка Ковена, направляясь в сторону Сохо. Сверившись с обгоревшим обрывком карты, Даниэле прикинул маршрут. Нужная улочка располагалась в паре кварталов от рынка. Кем бы ни были люди, убившие Элис, они явно отличались немалым нахальством. Провести ритуал не где-нибудь на окраине, в трущобах, или за городом – а, считай, в одном из самых оживленных районов. Слишком самонадеянны, чтобы не понимать опасности? Или достаточно сильны, чтобы чувствовать свою безнаказанность?..

Они оставили карету на Бервик-стрит. Оставшийся путь предстояло проделать пешком. Впрочем, идти было недалеко. Вскоре Джорджина и Даниэль вступили на узкую, скудно освещенную улочку. Здесь, как ни странно, было тихо и пусто. Из окон лился свет, но – ни одного прохожего. Случайность?..

– Чувствуешь что-нибудь?.. – начал Даниэле, и тут увидел темные окна одного из домов. Ничего не значит само по себе: возможно, хозяева уже легли спать. Но и сам дом выглядел каким-то обшарпанным, неухоженным. Нежилым. Одно из окон на втором этаже было разбито и зияло черным провалом.

Даниэль замедлил шаг.
– Похоже, это то, что мы ищем. – Он кивнул в сторону дома. – А что говорит твоя магия?

Джорджина прислушалась и напрягла все свои чувства. Нет, очень далеко.
Осмотрев неприветливую улочку, она сделала несколько шагов, и приблизилась к неосвещенному дому. Вздохнув, она сняла перчатки и прижалась ладонями к каменной кладке, чуть влажной, в этот вечерний час, замерла, потом прикрыла глаза и прижалась к стене щекой.
Даниэль не отставал и стоял теперь неслышной тенью, за ее спиной.

Сознание ведьмы тянулось внутрь дома, туда, к жилым комнатам. Она, конечно, не могла ничего увидеть, но надеялась почувствовать нечто... И не обманулась. Удар. Такой же сильный и сродственный тому, что Джорджина получила, когда пыталась почувствовать покойную Элис.

Ведьма пошатнулась, но Даниэль успел подхватить ее и удержать от падения.
Понадобилась долгая минута, чтоб избавиться от шума в голове.

– Там... они там были, не знаю кто, но след Силы здесь тот же, что и на теле бедной Элис.
Глава Ковена почувствовала, что уже может стоять самостоятельно и, благодарно улыбнувшись Сантесу, отстранилась от вампира.

«Они там были». Надо ли так понимать, что теперь их там нет? Похоже на то. Сколько Даниэль ни прислушивался – тщетно. Из дома не донеслось ни шороха. Видимо, он и вправду был пуст. Его использовали только для ритуала.
Даниэль ощутил легкое разочарование. Да, он опасался встречи с этими странными людьми, и все же в глубине души надеялся, что им с Джорджиной удастся отыскать их логово. Это сулило большие перспективы… Впрочем, Сантес понимал, что дело не будет простым. И потом: не все потеряно. Возможно, на месте ритуала ведьма сможет узнать больше.

– Внутри никого, – резюмировал Даниэль. – Идем. Посмотрим, что там.

…Входная дверь была закрыта, но не заперта: Даниэль потянул за ручку, и дверь поддалась.  Его глазам открылся холл – огромный, темный и пустой. Немного света давали лишь скудные уличные огни, пробивающиеся в окна.
Сантес огляделся. Особняк, как видно, покинули давно. В холле пахло сыростью и плесенью.  Даниэле увидел несколько дверей, ведущих вглубь дома, и лестницу на второй этаж… И пятна крови на ступеньках. Кровь уже засохла, но было ясно, что она появилась тут недавно. Не более, чем пару дней назад…

– Наверх, – сказал Даниэль.

Он подал ведьме руку, помогая подняться по лестнице. На втором этаже широкий коридор уходил в обе стороны от лестницы. Но цепочка бурых пятнышек на полу явно давала понять, куда идти – к высоким двустворчатым дверям, ведущим в большой зал. Когда-то, вероятно, хозяева использовали его для балов и приемов. Теперь же… 

Даниэлю уже не нужен был кровавый след, чтобы понять, что они нашли нужное место: из зала пахнуло холодом.
…Не просто холод заброшенного сырого дома – холод склепа.
И кровь. Повсюду. Огромные ржаво-красные пятна на полу. Потеки на стенах.  Словно истекающая кровью жертва билась в судорогах, катаясь по залу и забрызгивая все вокруг себя.
Вкруг всего зала на полу, вдоль стен, стояли огарки оплывших свечей… Так же по кругу, там, в Валахии, были зажжены костры на поляне.
Даниэле оглянулся на Джорджину.
– Пришли, – сказал он.
Здесь, как и внизу, в окна пробивался слабый уличный свет, и, очевидно, ведьма видела всю картину – пусть и не в деталях. Но надо было сказать хоть что-то, чтобы разбить эту вязкую могильную тишину.
– Ты сможешь тут что-нибудь узнать?..

Судя по запаху плесени и сырости, которой тянуло от стен, дом был давно необитаем. Было очень темно, и Джорджина позавидовала вампиру, с его ночным зрением, сома она смогла рассмотреть хоть что-то, лишь когда зажгла свечу, извлеченную из кошеля на поясе.

– Здесь был ритуал, и я могу попробовать нащупать что-то, хотя подозреваю, легко мне это не дастся. – Ведьма поморщилась, вспомнив недавний болезненный удар. – Нужны некоторые приготовления.

Она передала свечу Даниэлю и внимательно осмотрела место ритуала. Потом достала мел и принялась обводить свечи и пятна крови в какой-то, ей одной понятной последовательности. После чего, принялась строить фигуру, причудливо вплетая в нее получившийся узор. В итоге получилась композиция, охватившая почти всю комнату, Сантесу пришлось сместиться в самый угол, к обломку какой-то мебели, чудом уцелевшему в этом необитаемом жилище.

– Так, а теперь, приготовься, не знаю, какая может быть реакция. Я не чувствую оставленной ловушки, но, возможно, это слишком чужеродная магия.
Джорджина ощутила сомнение.
– Возможно, не стоит рисковать, но я не знаю другого пути, встать на след. Что скажешь, попробуем? – обратилась она к Даниэлю. И дождавшись его кивка, приступила к волшбе.

Из того же кошеля, откуда ранее была извлечена свеча, появилась скляница с резко пахнущим отваром. Ведьма начала двигаться по фигуре, против часовой стрелки, капая из пузырька на мел в ведомых только ей местах. Когда фигура и содержимое скляницы закончились, Джорджина встала в том месте, откуда начала, и стала произносить заклинание, тихо и неразборчиво. Руки ее плясали в воздухе, составляя сложные фигуры. Когда заклинание окончилось, она замерла, словно прислушиваясь.
Несколько минут ничего не происходило. Ведьма стояла с отсутствующим видом и смотрела куда-то вглубь себя. Потом побледнела, глаза ее расширились, а тело свело судорогой.
– Держись! – успела прошептать она спутнику.
После чего на них обоих обрушился сокрушительный удар.

По залу внезапно пронесся порыв холодного ветра. Свеча в руках Даниэля замерцала и погасла. И его окутал непроглядный мрак. Вампир, способный видеть даже в полной темноте, вдруг понял, что ослеп: кругом была лишь чернота – и ничего более.
Тьма казалась почти материальной. Клейкой и вязкой, словно Даниэля затягивало в болото. В уши ударила какофония звуков: нечленораздельные крики, плач, стоны. Запах могилы и трупного разложения стал острым и резким. Внизу, вместо твердого пола, оказалось что-то скользкое и липкое, как дорожная грязь. Чьи-то твердые ледяные пальцы впились в Даниэля; казалось: десятки рук одновременно хватают его и тянут вниз, вынуждая упасть, силясь уволочь его в топкую жижу под ногами…

Даниэль дернулся, пытаясь высвободиться из хватки цепких пальцев – но не тут-то было. Он едва не упал, поскользнувшись на липкой жиже, когда невидимые руки дернули его вниз особенно сильно. Только необычайная ловкость, присущая вампирам, позволила устоять на ногах.
Откуда-то Даниэль знал, что если упадет, то уже не поднимется: руки утянут его в трясину и похоронят там на веки вечные. Мысль была столь же неприятной, сколь и неотвязной…

Это всё магия, - подумал он. – Предупредила же ведьма. И не зря. Возможно, она знает, как с этим справиться

– Джорджина! – окликнул он. Но крик увяз в сгустившемся воздухе и прозвучал как едва слышный шепот.
Даниэль отшвырнул бесполезный огарок свечи и сделал несколько шагов в том направлении, где последний раз видел ведьму. Пошарил в воздухе – но нашел лишь пустоту.

– Джорджина! – повторил он.
Нет ответа.

А невидимые руки по-прежнему дергали и тянули вниз. Казалось: их становится все больше и больше. И устоять было все труднее…

Надо выбраться отсюда, – подумал он. – Из этой чертовой комнаты, заполненной этой чертовой магией. Снова обрести твердый пол под ногами и способность видеть. А там разберемся.

Даниэль повернулся и ринулся к двери. Вернее сказать, туда, где, как ему казалось, находится дверь… И вновь – ничего. Лишь пустота. Хотя, по его расчетам, он давно уже должен был добраться до выхода.

Проклятье!

Даниэль сделал еще несколько шагов вперед, пытаясь наощупь найти хоть что-нибудь – хотя бы стену комнаты. Тщетно. А упрямые ледяные руки все сильнее и все настойчивее тянули вниз…

Джорджина чувствовала себя так, словно в нее ударила огромная морская волна. В голове шумело, дышать было нечем, ее  тащило куда-то, крутя и бросая, не давая сосредоточиться, понять, где верх, а где низ. В какой-то момент, она услышала, а может ей показалось, что Даниэль зовет ее по имени. Ведьма посочувствовала  бедняге, если уж ей так тяжко, то каково же приходится ему, не обладающему магией?

Глава Ковена попыталась взять себя в руки, отключиться от инстинкта самосохранения, который призывал усиленно барахтаться, чтобы выплыть, и сосредоточилась на маленькой красной точке внутри себя. Она там, она должна быть, надо лишь нащупать ее и ухватиться за нее мысленно. Это конец спасательной нити, которая выведет на твердую почву. Вот только где она? Это заклятье – Якорь – было малоизвестным, но пару раз здорово выручало, в тяжелые моменты вроде этого. Наконец, она увидела ее, робко мерцающую во тьме, и уже не выпускала этот спасительный маяк из поля зрения. Опираясь на точку, Джорджина обрела равновесие и медленно, но верно начала выплывать из хаоса окружавшего ее.

Очнувшись в реальности, она увидела, что находившееся в зале, сдвинулось к стенам, словно какая-то мощная сила смела все из центра комнаты.

Ведьма огляделась в поисках спутника, и обнаружила Даниэля у одной из стен, без сознания, но живого, если этот термин, в принципе, применим к вампирам.
Джорджина облегченно вздохнула и полезла в свой объемный кошель. Хорошо, что она вспомнила об особенностях физиологии своего спутника при сборах. Ведьма извлекла небольшую бутылочку, наполненную чем-то темным, и склонилась над Сантесом, вливая содержимое в рот вампиру. Основой этого целительного состава являлась кровь.

...Помещение, каково бы ни было оно велико, должно иметь стены. Но Даниэль не мог их найти. И сколь бы долго он ни шел, выставив руки перед собой, впереди оказывалась лишь пустота. А под ногами хлюпала и вздыхала вязкая жижа. И чем дальше он шел – тем глубже увязал в ней. Теперь уже по щиколотку. И дальше – понимал Даниэль – будет только хуже. Оставалось предположить, что либо он – каким-то неведомым образом – перенесся из бального зала в болото, либо все это иллюзия. Он искренне надеялся на второе. Но даже если и так: иллюзия была слишком реальной…

Он сделал еще один шаг – и увяз еще глубже. Остановился, боясь двинуться дальше. Даниэль вглядывался во тьму, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь – но тщетно. Он напрягал слух – но в ушах по-прежнему звучали только далекие крики и стоны.  А в ноздри бил запах тления. И не было ничего, что помогло бы ему вновь обрести связь с реальным миром. Ни зрение, ни слух, ни осязание, ни обоняние – ничто не могло помочь ему теперь. Он был один в темноте и пустоте. И лишь назойливые, упрямые, незримые руки вцеплялись в него, пытаясь утянуть  вниз. Словно говоря: не сопротивляйся. Поддайся, наконец, и уйди вместе с нами в вечную тьму…

Смрад болотной гнили стал почти невыносимым. Руки снова дернули вниз, и Даниэль, не способный более сопротивляться их напору, повалился на колени.
Но что с того? Вампир не дышит, и, стало быть, не утонет. У любой, даже самой глубокой пучины, есть дно. А всякая – даже самая большая – трясина, где-нибудь да заканчивается. И тот, кто опустился до самого низа, имеет важное преимущество: у него есть только один путь. Наверх.

Даниэль не сопротивлялся. Пусть так, – подумал он. – Если я не могу ничего сделать сейчас, это значит, что надо просто дождаться подходящего момента. И я дождусь…

Невидимые руки снова дернули вниз, и он упал набок, в болотную жижу. Но это было уже неважно: страх ушел. И руки, как будто поняв это, вдруг исчезли, оставив его в покое…

…Что-то твердое прикоснулось к губам, и в рот хлынула живительная влага. Даниэль глотнул, ощутив вкус крови, и открыл глаза.

Джорджина облегченно вздохнула:

– Вы меня здорово перепугали, друг мой, боялась уже, что эликсир не поможет и придется возвращаться в Ковен, пробовать вернуть вас там.
Тон ведьмы был несколько беспечен, но взгляд выдавал истинное напряжение, которое крылось за этими словами.

– Однако, нам здорово досталось. И это, насколько я успела разобраться, даже не было охранным заклятием. Просто след Силы, абсолютно чужеродной здесь и потому особенно взрывоопасной, при столкновении с моими привычными методами. Кажется, мне придется кое-что скорректировать в заклятиях, чтобы избежать подобных неприятностей в дальнейшем. Ведь если сила, не имеющая собственной воли, может причинить такой вред, что будет, когда обнаружится повелевающий ей. Ну, вставайте, – она протянула Даниэлю руку. – И все же, ответы на некоторые вопросы мы сможем получить.

Джорджина часто переходила на «вы», если сердилась или была взволнована. Даниэль улыбнулся ей.

– Спасибо, мне уже гораздо лучше. Хотя, доложу тебе, это было… было неожиданно.

Он поднялся на ноги. Мир вокруг стал привычным. Не было болотной жижи вместо твердого пола. Не было непроницаемой тьмы перед глазами. И лишь в ушах еще звучали далекие крики – но с каждым мгновением все тише, тише, тише…

– Ты в порядке? – спросил он, оглядывая спутницу. Та коротко кивнула. Впрочем, Даниэль понимал, что ведьме тоже пришлось нелегко. Она была очень бледна, а ее руки немного дрожали. Почти незаметно, но все же…

– Пойдем отсюда, – сказал Даниэль, приобняв Джорджину за плечи. – Кажется, тут больше нечего ловить. По крайней мере, сейчас. Давай вернемся в особняк Ковена. И ты расскажешь, что удалось узнать.