[indent] Он слушает ее, теперь, пока она говорит, переводя взгляд с полотна на нее. Ее слова создают такой же контраст с тем, что могла бы ответить почти любая другая леди, как и она сама - с теми леди, с нежными красками картины и даже с самим этим местом. На фоне этих залов, высоких потолков, золоченых рам, чужих ярких одежд она кажется отчужденной и одинокой, словно все это общество не имеет к ней ровным счетом никакого отношения, словно она не одна из них, хотя ее наряд, несмотря на его траурность, и осанка, говорят о том, что это не так. И именно этим она так привлекает внимание. Ее мнение больше чем неожиданно и нетипично, оно восхищает своей, почти не встречающейся в высшем свете, честностью и смелостью.
[indent] - Я вынужден согласиться с Вами, - он отвечает спустя полмгновения после того как их взгляды встречаются, а потом он вновь поворачивает голову в сторону картины, - Я вижу  прекрасную молодую женщину, которая не обрела в своем браке, кажущимся всем эталоном страстной любви, того счастья, которого заслуживает и в которое, возможно, прежде верила. Она смотрит на Марса, понимая, что надежды не оправдались, что вместо счастья она получила лишь тяжкую ношу. Ей некому рассказать об этом, потому что никто не поймет ее печали. Марс выглядит для всех великолепным мужественным воителем, и только она видит его таким, когда от его мужественности и красоты не остается и следа. Тела обоих совершенны, но, настолько же, насколько на этом полотне прекрасна, хотя и печальна, Венера, настолько же нелеп Марс, напоминающий скорее пастуха, захмелевшего под солнцем от вина и уснувшего посреди пастбища, нежели блистательного олимпийца-воина. Посмели бы над последним так насмехаться сатиры? Посмели бы тронуть его копье и доспехи? - он слегка качает головой, - Увы, на этой картине нет любви. Но я бы не сказал, что на ней ложь. Скорее, напротив, жестокая правда жизни. Которую мастер и пожелал показать. Сорванные маски и разбитые надежды. Развенчанный миф.

[indent] Пожалуй, он бы удивился, если бы она ничего не почувствовала. Именно она. Ведь она не была похожа на простую смертную, отличающуюся от окружающих лишь строгостью своего траура и резко критическим взглядом на искусство. Нет, с ней, определенно, все было сложнее. Она едва ли охотник, - хотя что-то подсказывало, что могла бы заниматься этим ремеслом довольно успешно, для оборотня у нее неподходящая аура. А вот для ведьмы, - в самый раз.
[indent] - Верно, не было. Однако лучшие мастера всегда опережают свое время, - отозвался он, вновь поворачивая к ней голову, однако пока не спеша делать шаг. Разумеется, было очень наивно считать пару шагов безопасным расстоянием рядом с вампиром, но он был согласен сохранить для нее хотя бы их. К тому же, она ведь могла отойти сама, если бы пожелала? По крайней мере, попробовать.
[indent] Да, он помнил. И не стал скрывать от нее этого. Хотя для других его ответ свидетельствовал бы лишь о хорошем знании истории искусств.
[indent] Он помнил, хотя и был тогда еще очень юн. Время, проведенное в путешествиях, в том числе и по Италии, было лучшим. Тогда, отпустив наконец прошлые потери и погрузившись в новую жизнь, он вновь смог испытать счастье.   Если бы они остались... Но Аврелий воспитывал своего последнего ученика для Британии. Больше, чем для себя, - даже желая с годами все больше оставить себе. Раньше Амадеусу казалось, что его Создатель совершил роковую ошибку, не предвидел столь немыслимого вероломства, - но последнее время Арран все чаще думал о том, что тот все прекрасно понимал. И отдал свою вечность за то, чтобы Амадеус оказался там, где был сейчас. Только Амадеус этого не хотел. Он хотел тот дом на Итальянской Ревьере. Или где угодно еще. Хотел ли того же Аврелий? Или Арран обманулся и в этом? Может, и в самом деле хотел. Но... Если все было так, это был самый жестокий урок о первенстве интересов британского сообщества над собственными желаниями. Однако, - он дал необходимый результат. И Амадеус вновь вспомнил об этом, глядя на творения Ренессанса.

Отредактировано Амадеус Арран (2016-08-11 11:10:05)

[indent] Он мог бы предположить разные варианты того, что она скажет, - даже, пожалуй, из того, что не относилось к начатой теме, но эти... эти слова, возможно, вовсе ему показались? Говорить о счастье, как поэт? Он? Амадеусу вдруг захотелось того, что не случалось с ним уже больше века, - рассмеяться в голос. Правда, от этого смеха кровь в жилах застыла бы у всех, до кого он бы донесся.
[indent] Он уже едва помнил, что значит счастье и, конечно, не любил о нем рассуждать. Да и сейчас вроде бы не делал этого. Само слово проскользнуло лишь раз, являя собой лишь элемента описания и ничего больше. Откуда эта девочка взяла столь абсурдную мысль?.. Арран криво усмехнулся на секунду, потом отозвался:
[indent] - Да, порой пишу. Но, поверьте, я вовсе не поэт. А счастье... неблагодарная тема для разговоров. Да и для стихов тоже. Что же до гениальных умов... - продолжил он, немного погодя, - то большинство людей, увы, не способны должным образом принимать тех, кто сильно отличается от них. Они сторонятся всего, чего не понимают. Считают это глупостью или вовсе безумием. А ведь будь иначе, мир развивался бы куда быстрее. Не говоря о том, что многие гении избежали бы столь печальной участи, которая их настигла.

[indent] Когда ходишь по этой земле уже пять с половиной столетий, почти перестаешь чем-то удивляться. Просто теряешь эту способность. Все становится ожидаемым, предсказуемым, очевидным, банальным. И это совсем не так хорошо, как кто-то порой может подумать. Знать все заранее на самом деле довольно печально. Потому что постепенно из-за этого утрачивается вкус жизни. Начинает казаться, что ты познал уже все и теперь твой удел лишь бродить в доме, где распахнуты все двери, выучены все повороты коридоров и даже расположение статуэток на каминных полках. И все же иногда в этот дом влетает, взметнув занавески, ветер, заставляющий обернуться, ветер, который ты уже и не ждешь.
[indent] И, похоже, сегодня - она этот ветер. Она, оказавшаяся способной уже не раз за их недолгий разговор удивить его. Но, похоже, и он задел ее чем-то. Словами? Или в самом деле слишком пугающей усмешкой? Хотя... разве Вы протягиваете руку тому, кто пугает Вас? Кого, более того, у Вас есть все основания бояться? Амадеус был почти уверен уже, что леди понимает, кто он. Но, вместо того чтобы поспешить удалиться как-нибудь аккуратно под благовидным предлогом, она протягивает ему руку. При этом не смотрит завороженно, как некоторые крайне неразумные дамы. Не смотрит вовсе, но при этом словно просит избавить ее от всего здешнего общества, не желая при этом, похоже, избавляться от его собственного. Словно здесь ей вдруг стало сложно дышать, словно ей, как можно скорее, нужно куда-то прочь отсюда.
[indent] - Это верно, - произносит он, - Удел гениев почти всегда трагичен. И почти всегда они обречены на одиночество. Даже те, кто собирал вокруг толпы поклонников. Потому что никто при их жизни не может понять их до конца. Они приносят в мир нечто особенное, великое, и расплачиваются за это своей жизнью.
[indent] Что ему делать с ней? Чего хочет она, кажущаяся среди себе вроде бы подобных, такой чужой и одинокой? Быть может, он вскоре узнает это?.. Он берет ее руку в свою, осторожно, почти бережно, чуть сжимая пальцы, словно держит цветок, или что-то ее столь же хрупкое, чему может повредить любое чрезмерное усилие, и, делая шаг от картины, легко увлекает ее за собой.
[indent] - Думаю, нам нет нужды дольше созерцать сейчас полотно, все краски на котором поблекли.
Он ведет ее через залы как свою, безусловно, достойную спутницу, настоящую леди, что даже в траурном наряде прекраснее богинь на холстах. Они уходят, потому что она так пожелала, а ее желание закон. И довольно того, что это желание он чувствует, - он не спрашивает о причинах. Лишь когда они останавливаются на верхних ступенях лестницы, спускающейся на площадь, опустившись на одну ступень ниже, словно чтобы поймать ее взгляд, не вынуждая ее при этом смотреть снизу вверх, он позволяет себе осведомиться:
[indent] - Куда бы Вы пожелали отправиться?

[indent] - Что ж, если Вы оставляете выбор за мной... идемте.
[indent] В этот момент Арран еще не думает о том, куда направится вместе со своей неожиданной спутницей. В сущности, это, пожалуй, и не столь важно. Ему интересно узнать ее, понять, что скрывается в глубине этих черных глаз, выяснить, что движет ею в ее столь спокойном безумии. И у него нет срочных дел на этот вечер, - он может позволить себе удовлетворить интерес.
[indent] Они спускаются по ступеням, и он подводит ее к закрытому экипажу. Кучер, заметив приближающегося господина, спрыгивает с козел и с поклоном открывает дверцу. Амадеус вновь обращает свой взгляд на леди и легким жестом приглашает ее сесть. На несколько мгновений их глаза встречаются.
[indent] - Я не причиню Вам вреда. И Вы сможете вернуться домой, как только пожелаете, - произносит он, спокойно, негромко, не убеждая ее, не утверждая, разумеется, что она должна ему верить... Но ведь она почему-то уже верит больше, чем должна была бы?  Она почти не боится отчего-то, он чувствует это. Она не ждет этих слов, но в том числе поэтому, возможно, слышит их. Верить ли - ее выбор. Что увидит она в тех омутах, куда смотрит сама? Там нет сейчас ни затаенной угрозы, ни голодного блеска. Он не юнец, только привыкающий к новой жизни, и не кровожадный безумец, - он давно научился контролировать свои инстинкты.

Отредактировано Амадеус Арран (2016-09-04 15:43:05)

[indent] - К Ламбетскому дворцу, - бросил кучеру Амадеус, садясь вслед за спутницей в экипаж.
[indent] - Да, милорд, - отозвался с поклоном возница, юноша лет двадцати с небольшим в темной ливрее, закрыл за господином дверцу, вновь вскочил на козла, тронул поводья, и копыта пары вороных лошадей мерно застучали по мостовой.
[indent] Между тем леди все же решила назвать свое имя сама, раньше, чем он спросил ее, - пусть и раньше лишь примерно на минуту, ибо Арран полагал, что проводить вечер вместе, оставаясь безымянными, в данном случае дурной тон. Впрочем, на самом деле, он спросил бы ее просто потому, что хотел знать. Но спрашивать не пришлось.
[indent] - Рад знакомству, миледи, - проговорил он, чуть наклонив голову в знак почтения даме, которого не отменяло их социальное, по человеческим меркам, равенство, - Амадеус, лорд Арран. Говорят, любые встречи не случайны. Как Вы полагаете?
[indent] Он не делает тайны из своего имени. Хотя как раз ей оно могло бы сказать больше, чем простым смертным. Несложно запомнить минимум из четырех основных имен вампирского сообщества. Их знает большинство тех, кто знает о существовании вампиров. Он ничего не теряет, открывая ей, кто он. Ведь не собирается поверять политические тайны. Но интересно, что почувствует она, узнав, что вечер свел ее с главой одного из вампирских кланов? Изменится ли что-то для нее? О чем она станет говорить с ним теперь? Что станет делать?
[indent] Он же пока не делал ничего. И сейчас в экипаже их разделяло ровно такое же расстояние, каким оно было бы между джентльменом и леди, знакомыми, но не слишком близко. Этим он давал ей понять, что, если она, хоть и подала ему тогда сама руку, все же хочет сохранять дистанцию, - он готов позволить ей это. Настолько, насколько в данном случае позволяет небольшое закрытое пространство, правда.

Отредактировано Амадеус Арран (2016-09-18 11:57:08)

[indent] - Другими, увы, я бы сказал, большинством, особенно среди священнослужителей, считается, что Бог ждет от людей совершенно определенных решений, покорности и подчинения своей воле, что люди должны всегда выбирать то, что он якобы когда-то назвал единственно верным и не делать того, что он запретил, - отозвался Амадеус. В его голосе не было ни насмешки над религиозной тематикой, ни отвращения. Разве что тень презрения к упомянутого рода духовенству и не только, но оно ведь свойственно и некоторым смертным, не принимающим проповеди бездумно.
[indent] Он мог говорить об этом так же, как почти о чем угодно другом. Если бы спутницу заинтересовало его мнение по этому вопросу, он поделится им. А почему нет? Но не потому что ему интересна конкретная тема или он желал бы в чем-то ее убедить, - но потому что ему интересен образ ее мыслей. И чтобы узнать его он вполне может позволить себе приоткрыть для нее завесу своего. Правда, она понимает, похоже, больше других... но это и интереснее. Что говорить с тем, кто не способен воспринять и трети сути сказанного тобой?
[indent] - Значит, Вы из Ирландии? Так к чему же склоняетесь Вы? Неужели в самом деле верите, что все предопределено? - Арран не мешал ей разглядывать его. Если только взгляд его собственных изумрудных глаз, то кажущихся почти черными в полумраке, то вспыхивающих в свете мелькающих за окном экипажа фонарей, не стеснял ее.
[indent] Не вспомнила ли она сразу его имени или так хорошо скрыла суть этих воспоминаний? Последнее было бы очень впечатляюще, но Амадеус поставил бы на первое. И, нет, это нисколько не оскорбляло его в данном случае. Если бы хотел, чтобы его имя знали все и каждый в этом городе, он шел бы иным путем. К тому же, ее жизнь несоизмеримо короче его собственной, и даже относительно человеческой еще не так уж длинна, - так что она вполне могла даже вовсе не слышать о нем, или же слышать лишь случайно.

[indent] Ее мимика... удивительным образом она напоминала его собственную. Конечно, для вампиров сниженная эмоциональность была более естественной, но ведь его она выделяла даже среди сородичей. Этот легкий почти прозрачный полог отстраненности, сдержанности, эта дистанция, которую держала его спутница, дистанцию внутреннюю, даже не столько внешнюю, эти мысли о том, как не сказать больше, чем следует, которые слышались в самом ее тихом голосе, как и в молчании... все это так хорошо было знакомо Амадеусу, что он читал это словно в раскрытой книге. И все больше убеждался, что причина не в правилах приличия, и не в настороженности, вызванной его обществом. Эта причина...
[indent] ...В самом деле? Неужто этим объясняется их сходство? Он увидел эту печаль, эту горечь в ее глазах, затаенную, глубинную, - увидел, потому что смотрел. И на секунду ему в самом деле показалось, что он взглянул в зеркало. Но что вдруг случилось? Ведь только что ей так хорошо удавалась та сдержанность? Пусть прозрачная для него, но совершенно непроницаемая для большинства других. Только что она говорила о предопределении, о выборе, о совершенной отстраненной философии, которая, похоже, была близка им обоим. Что вдруг заставило ее перейти на самые личные воспоминания, вызвало такие признания?..
[indent] Несколько мгновений он молча смотрел на нее. Потом проговорил, не сводя с нее взгляда глубоких зеленых глаз:
[indent] - Мне весьма близко Ваше восприятие. Все мы делаем выбор, каждый день, далеко не всегда замечая, не придавая им большого значения. Какие-то из них в самом деле значимы лишь в сегодняшнем дне, а какие-то меняют всю жизнь. Смысл некоторых мы сознаем запоздало. Нам начинает казаться, что мы совершили ошибку. Мы начинаем перебирать задним числом другие варианты. Но часто начинаем считать, что какой-то из них был лучше, потому что тяжел результат того, что мы выбрали. Но нам не дано знать, что было бы иначе. Разве было бы лучше, чтобы Вы не оказались в том лесу, и жизнь Вашего мужа закончилась уже тогда, среди волков? Просто Вы бы не узнали об этом, и не знали его самого. Не вините себя за то, что не способны были предвидеть будущее. Я знаю, что мало существует сожалений болезненнее, чем сожаления о том, что мы не смогли защитить тех, кто нам дорог. И задачи сложнее, чем понимание того, что мы в самом деле не способны защитить их от всего. Моя жизнь куда длиннее Вашей, но даже мне до сих пор не удалось до конца смириться с этим. Но... если бы было иначе, это значило бы, что мы не признаем за кем-то то самое право выбора, что дано всем. А мы должны его признавать. Как бы тяжело порой ни было принимать результат этого выбора.

[indent] - Не извиняйтесь, - качнул головой Амадеус, - Может, я, конечно, не тот, с кем Вы хотели бы поделиться, но... возможно, напротив, моя кандидатура удачнее многих. И я не стану осуждать Вас за откровенность. По крайней мере, в сегодняшнюю ночь. Раз она неожиданно выдалась именно такой.
[indent] Впервые он увидел ее смущение. Такое неожиданное. Как будто ее в самом деле больше всего беспокоило то, что собеседнику не интересно слушать ее переживания и это моветон, а не то, как этот самый собеседник мог бы использовать услышанное. Впрочем, если так, то он рад этому. Потому что чем дольше Амадеус слушал ее, тем больше приходил к выводу, что все, что он услышит, останется между ними. Из этой беседы он не станет извлекать политическую выгоду. И, кажется, она склонялась к тому же.
[indent] Это был удивительный разговор. В котором никто из них не задавал конкретных вопросов. Не пытался выведать тайны и влезть в душу. Она - первая из смертных за долгое время, кто смог уже довольно долго поддерживать подобную манеру. И, признаться, Арран почти надеялся, что это удастся ей и дальше. И последний ее вопрос не то что бы выбивался. По крайней мере, пока.
[indent] И Амадеус не видел причин врать.
[indent] - Да, хотел бы, - признал он, - И долгое время искал самые разные способы сделать это. Пока не понял, что на самом деле мне ничего не нужно для этого. Кроме готовности принять ответы.

[indent] - С Вами такое часто случается? - этот вопрос был почти утверждением, которое напрашивалось само собой после ее последних слов.
[indent] На мгновение ему показалось, что она хотела сказать что-то еще. Или, возможно, что-то другое. Но он не был уверен. А даже если был бы, скорее всего, все равно не стал бы спрашивать. Возможно, он еще услышит то, если прав. Возможно, даже этой ночью. Ведь их разговор сплетался из фраз, возникающих словно бы из подсознания. Каждый, безусловно, отслеживал то, что говорил, но... как будто не слишком старался. Это было особенным, странным и неожиданным... доверием? Должно быть, да, именно им. Как бы это ни было удивительно. Хрупкое, столь ценное доверие, которое мало кто понял бы. Как и всю эту необычную беседу, впрочем.
[indent] Между тем он фактически приехали.
[indent] - Останови здесь, - велел кучеру Арран и, выйдя из экипажа, подал руку спутнице,- Вы не против немного пройтись?
[indent] Теперь они были на другом берегу Темзы. По ту сторону виднелся силуэт Парламента, а за их спиной немного в стороне от набережной возвышался за деревьями дворец Ламбет. Фонари подсвечивали кроны, покачивающиеся на легком ветру, по набережной прогуливались прохожие, а дорожка, рядом с которой они остановились, уходила в глубь парка.

[indent] Конечно, Амадеус понял уклончивость ее ответа о тех, кто "приходят и говорят". И не был удивлен. Он ожидал, что она ответит примерно так. Именно потому что предполагал, как должен был бы звучать откровенный ответ. Которым она видимо еще не хотела выдавать своей сущности. Что ж, пусть так. Тем более, что молчание иногда красноречивее слов. Так что он не стал больше спрашивать сейчас.
[indent] - Это еще не совсем то место, которое я выбрал, леди Рид, - проговорил он, уже направляясь вместе с ней по дорожке от набережной, - Но оно недалеко. И, думаю, Вам должно понравиться.
[indent] С каждым следующим поворотом парка прохожих становилось все меньше. И, возможно, постепенно его спутница могла начать жалеть, что согласилась прогуляться, не уточнив, куда именно. В какой-то момент дорожка начала уходить немного в гору, и наконец вышли к уединенной беседке на холме. Набережная осталась внизу, вместе со всеми прохожими, и ее было видно, лишь если подойти к краю. А если смотреть прямо - лишь темная вода Темзы и огни вечернего Лондона, нарастающая Луна в окружении мерцающих звезд... взгляд на город как будто издалека, со стороны. Ничего и никого лишнего.

[indent] Он не ошибся. Это место пришлось его спутнице по душе с первого взгляда, заставив забыть сомнения, о которых начали шептать деревья по пути. Эти сомнения были вполне понятны, и Арран не думал осуждать ее за них. Какое бы доверие вдруг не возникло за беседой, оказавшись один на один с вампиром, в самом начале ночи, любому смертному, понимающему, кто перед ним, стоит подумать о самосохранении. Хотя ведьма изначально находилась в более удачном положении, нежели обычный человек. Все же до сих пор вампиры поддерживали союз с Ковеном.
[indent] Но сейчас опасения для леди Рид, похоже, вновь отступили на второй план, а может, даже дальше. Амадеус понял это в тот момент, когда она вдруг сжала его руку, а через секунду на ее губах вновь мелькнула та смущенная улыбка, что разительно преображала ее. С этой улыбкой она начинала казаться еще более хрупкой и юной, но вместе с тем более живой. Та вуаль сдержанности чуть приподнималась невзначай, позволяя увидеть украдкой скрытые под ней эмоции. Но вот, теперь ведьма подняла ее сама, - пусть, скорее, желая подставить лицо ночному ветру, чем показать его спутнику, и все же Аррану было приятно увидеть это. Теперь она смотрела на пейзаж, открывающийся с холма, а он пару минут смотрел только на нее. На то, как чистое восхищение меняет ее на глазах. Как чудесны эти метаморфозы... тем, кто живет слишком долго, они становятся уже почти недоступны.
[indent] - Сюда мало кто доходит, не зная, ради чего стоило бы, - заметил он, тоже подходя к перилам и обращая взгляд на город, - Еще поэтому я люблю это место. Одно из тех, где можно побыть наедине с городом. И чем-то бОльшим. А корабль... вон там, видите? - он указал ей в сторону Вестминстерского моста, к которому приближался паром.

[indent] - Вы смогли убедить меня, что оцените его так же, как я, - отозвался Амадеус, а потом добавил, - И я рад видеть, что оно позволяет Вам наконец улыбаться.
[indent] Леди Рид была права. Это место в самом деле было довольно личным. Нет, оно не было связано с какими-то особенно ценными и значимыми воспоминаниями, но Арран почти никого не приводил сюда. Несколько раз он бывал здесь с Гилбертом, - единственным, кто умел, находясь рядом, не нарушать его уединения, с кем можно было просто... молчать. И все же обычно Амадеус приходил сюда один. Чтобы привести в порядок мысли и чувства, подумать о том, что предстоит сделать, вновь найти хрупкое равновесие. Это было одно из тех мест, где он мог побыть наедине с собой столько, сколько потребуется. Именно поэтому оно было личным.
[indent] Почему он привел сюда ее, ведьму, которую встретил только пару часов назад? Почему, когда она попросила показать ей что-нибудь, он подумал именно об этом месте? Почему решил... да, она выбрала очень верное слово, "поделиться" с ней им? Пожалуй, ответ был лишь один. Арран узнавал в ней себе. Все больше. Каким бы невероятным это ни было. И здесь она могла увидеть то же, что видел он. Сначала ему стало просто интересно. А потом... он почти начал желать, чтобы это было так. Если бы у него возникли сомнения, он мог бы свернуть уже в парке на любую другую дорожку и показать ей что-нибудь еще, просто какой-нибудь живописный пейзаж. Но их разговор в экипаже только подтвердил для него его намерение. Как восхищение в ее глазах и улыбка на губах подтверждали сейчас еще больше его правоту. И вместе с тем говорили о том, что она не просто увидела, - неожиданно, но она, в самом деле, поняла, что он открыл ей нечто особенное. А этого он уже, признаться, не ожидал.

Отредактировано Амадеус Арран (2016-09-30 14:55:30)

[indent] - В самом деле? - спросил он, как бы желая понять, произносит ли она это из вежливости, оттого, что ей вдруг стало не по себе все же в обществе вампира в преддверии ночи, или потому что ей действительно пора. Тон ее голоса говорил о последнем. И Арран готов был в это поверить. Поэтому, сделав паузу, он все же не стал дожидаться ответа, избавляя ее от необходимости объясняться, и произнес, - Что ж, жаль это слышать... Но леди в самом деле не стоит проводить ночь в обществе незнакомца. Идемте.
[indent] Разочарование от столь скорого окончания такого приятного вечера было, стоило признать, - но лишь разочарование, не досада. Которое, похоже, отчасти испытывала и леди Рид. Или Аррану показалось? Он подал ей руку, и они направились обратно, по тем же дорожкам.
[indent] - Куда Вас отвезти? - осведомился он, уже садясь в экипаж. Весьма вероятно, что она все же не рискнет назвать настоящий адрес. Но, хотелось верить, что назовет хотя бы тот, который не будет от настоящего в нескольких кварталах.

[indent] Амадеус не стал нарушать молчания на сей раз, - несколько раз хотел, но отчего-то так и не стал, - он лишь задумчиво смотрел на нее. Он предпочел бы провести с ней еще хотя бы пары часов. Но вместе с тем... мелькнула ли за все то время, когда они ушли из беседки, что вполне можно найти для этого способ? Нет. Почему? Потому что он дал ей слово. Потому что нарушить его, значило бы самому разрушить то хрупкое доверие, что возникло между ними, - тогда эти, пусть даже выигранные часы, потеряли бы ценность. Лучшее, что можно было сделать, - еще раз подчеркнуть ей, что то доверие не ошибка.
[indent] Когда она вышла из экипажа, Арран вышел за ней. Ему не хотелось прощаться с ней через дверцу. Он легко поймал ее аккуратную руку в свою, держа осторожно, словно птицу, которой так просто повредить крылья одним неловким движением, и взглянул в лицо, вновь скрытое вуалью, которое он прекрасно видел бы сейчас даже без света фонарей.
[indent] - Примите и мою, неменьшую, благодарность, - проговорил он, и у ведьмы было больше шансов уловить призрак улыбки скорее в голосе, нежели на губах, - Я очень рад знакомству с Вами, леди Рид. Надеюсь, что следующая наша встреча будет не менее приятной, - помедлив еще мгновение, он выпустил ее руку, - Доброй ночи.
[indent] Когда она направилась вдоль по улице, он сел в экипаж. Но, после того как кучер повернул за угол, велел вновь остановиться и ждать. Оглядев улицу и поняв, что его недавняя спутницы в самом деле предпочла остановить экипаж подальше от своего дома, сначала Амадеус попробовал сказать себе, что, пожалуй, стоит отнестись с уважением и к тому ее выбору, к тому же, будет совсем несложно и так узнать, где она живет, но все же предпочел, скрыв себя иллюзиями, пойти за ней. Нет, его интересовал не столько адрес, - он желал, чтобы Кайра Рид наверняка благополучно добралась домой этой ночью. И, убедившись в этом, уже собирался направиться дальше. Инстинкты напоминали о себе, и стоило позаботиться об ужине. Но в этот момент из-за закрывающейся входной двери до тонкого слуха вампира донеслось нечто, что заставило его задержаться.

Отредактировано Амадеус Арран (2016-10-17 02:46:17)